Тормоз - тоже механизм
Ты, наверное, скажешь, что тогда мир был добрей, приветливей и еще совсем не знал людей. Он был словно ребенок, познающий удивительную вселенную незнакомых ему вещей и тех, кто обитает в ней.
Мы с тобой его качали в звездной колыбели.
Не скажу, что скучаю по тем временам. Мир был шалопаем, который не слушался никого из нас, сотни нянек ходили за ним вслед, но он умудрялся скрыться от них в лабиринтах планет.
Правда, он цепко держался за полу твоего плаща.
Я скажу, что иногда мне не хватает тех добрых дней. Мы крепко держали его за обе руки, помогая идти по собственному пути, иногда он падал, разбивая коленки в кровь, но потом мы вместе смеялись, дуя на раны с помощью зимних ветров.
Но в ночи, когда к нему приходили кошмары, он всегда приходил под мой бок.
Он не скажет, что ему вечерами не хватает нас. Мир давно вырос и уже никого не поразит наивность его глаз, он создал тысячи масок и меняет их на раз, люди стали пешками на шахматной доске, наш маленький мир узнал о том, что было скрыто от его глаз…
и о нашей с тобой тоске.
Мы с тобой его качали в звездной колыбели.
Не скажу, что скучаю по тем временам. Мир был шалопаем, который не слушался никого из нас, сотни нянек ходили за ним вслед, но он умудрялся скрыться от них в лабиринтах планет.
Правда, он цепко держался за полу твоего плаща.
Я скажу, что иногда мне не хватает тех добрых дней. Мы крепко держали его за обе руки, помогая идти по собственному пути, иногда он падал, разбивая коленки в кровь, но потом мы вместе смеялись, дуя на раны с помощью зимних ветров.
Но в ночи, когда к нему приходили кошмары, он всегда приходил под мой бок.
Он не скажет, что ему вечерами не хватает нас. Мир давно вырос и уже никого не поразит наивность его глаз, он создал тысячи масок и меняет их на раз, люди стали пешками на шахматной доске, наш маленький мир узнал о том, что было скрыто от его глаз…
и о нашей с тобой тоске.