Тормоз - тоже механизм
В детстве мы все представляли себя кем-то другим. Любили быть сказочными персонажами, богами, мифическими существами, супергероями и еще сотнями других личностей, в зависимости от возраста и обстоятельств.
Как-то мне захотелось побыть ангелом. С большими крыльями, хрупкой и будто полупрозрачный, всесильной и знающей все на свете. Со временем нам приедается это желание и мы ищем другую роль. Думаем, кем бы нам побыть еще? Но как оказалось, есть вещи которые не отпускают.
Они отступают в закрома сознания, впадают в спячку, а потом ты ловишь себя на мысли, что хочешь смотришь на небо и повести плечами, разминая их и большие белые крылья. Хочешь взлететь, но не можешь.
А дальше приходит более четкое понимание о том кто-ты. Это как забыть и снова вспомнить, что ты один из тех, кто бежал от войны. Один из тех, кто не желал убивать своих братьев и сестер. Один из тех, кто не смог выбрать сторону и кого они обе признали трусом и предателем, только из-за того, что ты считал неправильным эту бойню.
И тогда приходят мучающие вопросы, ты больше не смотришь на небо, тебе от взгляда на него слишком больно.
И глядя на себя в зеркало ты задаешь одни и те же вопросы. Разве правильно убивать тех кого считаешь собственной семьей? Разве правильно видеть красные от крови крылья и мертвые лица, тех с кем ты еще недавно гулял по небесному саду? Разве правильно, когда рука цепляется за меч, а из горла вырывается последний вдох? Разве правильно, что там где должен царить покой и жизнь, властвует смерть?
А потом ты отводишь глаза и забываешь все эти вопросы до следующего взгляда в зеркало. Окунаешь в обыденную суету людей, привычно лавируя в ней и ничем не выделяясь из толпы.
Но... разве это правильно, Отец?
Как-то мне захотелось побыть ангелом. С большими крыльями, хрупкой и будто полупрозрачный, всесильной и знающей все на свете. Со временем нам приедается это желание и мы ищем другую роль. Думаем, кем бы нам побыть еще? Но как оказалось, есть вещи которые не отпускают.
Они отступают в закрома сознания, впадают в спячку, а потом ты ловишь себя на мысли, что хочешь смотришь на небо и повести плечами, разминая их и большие белые крылья. Хочешь взлететь, но не можешь.
А дальше приходит более четкое понимание о том кто-ты. Это как забыть и снова вспомнить, что ты один из тех, кто бежал от войны. Один из тех, кто не желал убивать своих братьев и сестер. Один из тех, кто не смог выбрать сторону и кого они обе признали трусом и предателем, только из-за того, что ты считал неправильным эту бойню.
И тогда приходят мучающие вопросы, ты больше не смотришь на небо, тебе от взгляда на него слишком больно.
И глядя на себя в зеркало ты задаешь одни и те же вопросы. Разве правильно убивать тех кого считаешь собственной семьей? Разве правильно видеть красные от крови крылья и мертвые лица, тех с кем ты еще недавно гулял по небесному саду? Разве правильно, когда рука цепляется за меч, а из горла вырывается последний вдох? Разве правильно, что там где должен царить покой и жизнь, властвует смерть?
А потом ты отводишь глаза и забываешь все эти вопросы до следующего взгляда в зеркало. Окунаешь в обыденную суету людей, привычно лавируя в ней и ничем не выделяясь из толпы.
Но... разве это правильно, Отец?