Тормоз - тоже механизм
Балы. Пиры. Застолья. Похороны. Свадьбы.
Во всех событьях уготовано мне быть судьбой, а может и насмешливой фортуной. Ведь веселить людей, труд очень не простой, попробуй, угоди всем этим привередам. Один и шутке будет рад, другому опус сочини, но есть особенные снобы, им пьесу подавай (акта так на три).
И крутишься, как белка в колесе, не замечая смены дня и ночи. Лишь успевай сменять камзол, на похоронах ведь в белом не походишь. И заявляют мне все сразу, моветон, и пальчиком укажут на меня. А мне то что? Я шут, какие тут проблемы?
И чередуя слезы и улыбки, не забывая все приправить комическим трагизмом, я снова выхожу на центр зала. Как много раз до этого, я вновь и вновь, играю театр одного актера, где сцена – мир, сценарий – судьбы мира.
Во всех событьях уготовано мне быть судьбой, а может и насмешливой фортуной. Ведь веселить людей, труд очень не простой, попробуй, угоди всем этим привередам. Один и шутке будет рад, другому опус сочини, но есть особенные снобы, им пьесу подавай (акта так на три).
И крутишься, как белка в колесе, не замечая смены дня и ночи. Лишь успевай сменять камзол, на похоронах ведь в белом не походишь. И заявляют мне все сразу, моветон, и пальчиком укажут на меня. А мне то что? Я шут, какие тут проблемы?
И чередуя слезы и улыбки, не забывая все приправить комическим трагизмом, я снова выхожу на центр зала. Как много раз до этого, я вновь и вновь, играю театр одного актера, где сцена – мир, сценарий – судьбы мира.